Гахов, В.Д. Нетленны лишь одни заслуги, добродетель…

Династия Фроловых – металлург и губернатор. Традиция передачи премудростей семейного ремесла из поколения в поколение имеет вековые корни. Кто может лучше всего открыть секреты профессии как не отец сыну? В истории очень много примеров, когда дети превзошли в профессиональном мастерстве своих родителей, добились большего. В Год Семьи будет интересно вспомнить о некоторых династиях, оставивших о себе память в истории Томска и всей Сибири. В числе таковых, несомненно, стоит выделить семью горных инженеров Фроловых – Козьмы Дмитриевича и его сына Петра. Козьма Фролов появился на свет 10 июля (29 июня по старому стилю) 1726 года. Его жизненный путь с самого начала был предопределен социальным происхождением. Дело в том, что родился он на Урале в семье мастерового Полевского горного завода Дмитрия Фролова. По железным законам того времени рабочие горных заводов и приписанные к рудникам крестьяне фактически были крепостными. С детских лет и до глубокой старости они были обязаны трудится на горных промыслах. В апреле 1738 года двенадцатилетний Козьма начал свою горнорудную карьеру с низшей ступеньки – горного ученика с символической зарплатой 4 рубля в год. Интересно, что в начальную школу при заводе он пошел немного позже, в октябре того же года. Не имея дворянского происхождения, облегчавшего служебную карьеру, Фролов всю жизнь пробивался вверх за счет трудолюбия, упорства и несомненного изобретательского дара. Плавильщик, сплавщик, геологоразведчик, строитель гидротехнических сооружений, руководитель горных работ на руднике – вот этапы его трудовой биографии уральского периода, длившегося до 1763 года. Этот год круто изменил судьбу Фролова, он был направлен на Алтай старшим горным техником на Змеиногорский рудник. Всего год спустя трудами Козьмы Дмитриевича и многих безызвестных рабочих была построена и сдана в эксплуатацию первая в мире автоматизированная горно-обогатительная фабрика. На ней только за 1766 год было извлечено одиннадцать тонн серебра и более трехсот килограммов золота. За это изобретатель получил из казны в виде премии целых 150 рублей. Для сравнения, в тот же год императрица Екатерина II за устройство фейерверка в китайской комнате своего дворца дала в награду знаменитому изобретателю Кулибину 2000 рублей. В 1767 году Фролов был удостоен чина горного офицера – лица, приравненного к дворянскому сословию. Теперь он был свободным человеком в крепостной стране и мог сам выбирать место проживания и службы, к примеру, уехать на Урал или в столицу, но покинуть Сибирь он не захотел. С юности и до преклонных лет Козьма Дмитриевич применял свой изобретательский талант и знания для облегчения тяжелой доли мастеровых на горных рудниках. Рабочий день у них был по двенадцать и более часов без выходных и праздников. Тяжкий, надрывный труд без намека на механизацию калечил и губил людей. При внедрении своих новаций Фролову мешали не столько технические сложности и вечная нехватка средств, основным препятствием было принципиальное неприятие многих заводских начальников самой идеи облегчения труда рабочих. Особенно этим грешили иностранцы, приехавшие в Россию за быстрой карьерой и «длинным рублем». Многие из них вели добычу руд хищническим способом, стремясь извлечь побольше руды за минимальный срок, губя тем самым богатые месторождения. При этом здоровье рабочих горных заводов их совершенно не интересовало. Чтобы внедрить свои изобретения Фролову приходилось обосновывать необходимость механизации увеличением добычи так нужных государству драгоценных металлов. И этот аргумент был в начальственных кабинетах самым весомым. К своему шестидесятипятилетнему юбилею Козьма Дмитриевич достиг вершины административной карьеры. Он стал первым человеком в горнорудной промышленности Алтая ‑ начальником канцелярии Колывано-Воскресенских горных заводов. Жаль, только сил и здоровья к этому моменту у него уже оставалось мало, но, несмотря на почти полную потерю зрения, Фролов стойко продолжал исполнять свои обязанности. Только 1798 году он окончательно ушел в отставку и в 20(9) марта 1800 года скончался в Барнауле, где и обрел вечный покой. На его надгробном камне сын Петр выбил замечательную эпитафию: «Не вечно все! Прохожий сам тому свидетель. Нетленны лишь одни заслуги, добродетель». Петр и сам с юных лет старался следователь этому принципу. В заслугах и добродетели он, пожалуй, даже превзошел своего отца, но особенно в части карьеры, став одним из самых известных томских губернаторов. Родился он 27(16) января 1775 года. Отчество у него писалось уже на современный манер – Кузьмич. Что такое труд, Петр узнал еще в раннем детстве. На работу поступил еще раньше своего отца в возрасте шести лет, поскольку продвижение по службе в немалой степени зависело от стажа. Проработав два года на сортировке руды, Петр отправился постигать азы геологии и металлургии в Санкт-Петербургское горное училище. В отличие от отца, получившего в силу своего низкосословного происхождения лишь начальное образование, Петр обучался в одном из лучших учебных заведений России того времени. Гранит наук он прилежно «грыз» десять лет, вернувшись в 1793 году на родной завод прекрасно обученным специалистом. С этого момента начался его стремительный подъем. Петру Кузьмичу поручали самые ответственные задания, например, он неоднократно сопровождал обозы с серебром в Санкт-Петербург. В столице на молодого и перспективного горняка обратили внимание в самых высоких сферах, и ему был пожалован перстень с бриллиантом от Кабинета Его Величества. В круговерти дел Фролов не забывал и о личной жизни, женившись в 1802 году на дочери полковника Ивана Дерринга – Марии. К тридцати годам Петр Кузьмич приобрел большой производственный опыт и был на хорошем счету у начальства. «Поручения, требовавшие отличных познаний и деятельности, выполнял с таким успехом и совершенством, каких только ожидать можно». Прошло еще четыре года, и он приступил к осуществлению самого важного проекта в своей жизни – строительству первой в России чугунной железной дороги на конной тяге. Дело это было по тем временам абсолютно невиданное, и, чтобы получить добро на его осуществление, Фролову пришлось долго обосновывать необходимость постройки. Тут решающую роль сыграл напористый характер, доставшийся Петру Кузьмичу от отца. А замыслы у сибирского Стефенсона оказались прямо-таки наполеоновскими. Фролов задумал построить железную дорогу в 300 километров, но денег ему дали только на двухкилометровую ветку между Змеиногорским рудником и Корбалихинским сереброплавильным заводом. В 1809 году ветка была сдана в эксплуатацию, значительно облегчив труд казенных рабочих. Для обслуживания дороги требовались всего две лошади и два человека. После ее постройки барщенная отработка приписных крестьян на перевозке грузов между горными заводами сократилась в 500 раз. В 1817 году Фролова назначили начальником Колывано-Воскресенских горных заводов. К тому времени положение дел на них было хуже некуда. Его предшественник Элерс, по отзывам ревизоров, «допустил явное небрежение к работе и виновную бездеятельность и привел заводы в явное расстройство». Новый управляющий принялся за дело «засучив рукава», и результаты не замедлили сказаться. В считанные месяцы заводы вышли из кризиса и стали приносить прибыль. В 1820 году в Барнаул – центр горного округа ‑ приехал с грозной инспекцией граф Сперанский, до этого прогнавший с насиженных мест немало нерадивых начальников и коррумпированных чиновников, в том числе томского губернатора Дамиана Васильевича Илличевского, со скандалом отставленного со своего поста в 1819 году. Для Сперанского принципиальный и неподкупный Фролов оказался буквально «лучом света в темном царстве», одним из немногих, удостоившихся похвалы старого графа. Не случайно, лучшим кандидатом на освободившуюся должность Томского губернатора стал именно Петр Кузьмич. Поскольку в ходе административной реформы в 1823 году должности начальника Алтайского горного округа и томского губернатора совместили, Фролову покидать привычное и любимое место не пришлось. Четырехлетнее отсутствие полноценного губернского начальника сделало свое дело. Коррупция расцвела больше прежнего. Такой человек как Фролов появился как нельзя кстати. Для него стало правилом ежедневное посещение заводов, рудников и различных заведений. Подобные инспекции наводили страх на нечистоплотных управленцев, поэтому в их среде родилась крылатая фраза: «Не боюсь огня и меча, а боюсь Петра Кузьмича». Количество казнокрадов и взяточников, отданных им под суд, шло на десятки. А вот к мастеровым людям отношение Фролова было гораздо более теплым и заботливым. В 1822 году он обратил внимание вышестоящего начальства на то, что ввиду увеличения производства свинца на алтайских заводах его перевозка с других заводов прекратилась и, следовательно, снизились расходы на перевозку. Сэкономленные средства Петр Кузьмич предложил употребить на нужды рабочих в связи с тем, что: «побуждается к этому недостаточное состояние горных и заводских служителей Колыванских заводов и, находя справедливым оказать им в продовольствии возможное пособие». Вот только почему-то столичные начальники идею Фролова проигнорировали. Хотя большую часть времени губернатор проводил в Барнауле, немало полезного он сделал и для Томска, о чем свидетельствуют документы Государственного архива Томской области. При активном содействии Фролова в 1827 году в губернском центре был построен деревянный Думский мост через Ушайку и начала работу ежегодная Рождественская ярмарка, а в 1829 году открылось первое в Томске Воскресенское начальное училище. В 1830 году Фролов неожиданно ушел в отставку со всех должностей. Об истинных причинах такого решения сейчас можно только догадываться, но злые языки поговаривали, что виной всему был не преклонный возраст Петра Кузьмича, а козни его недругов. Покинув Сибирь, он поселился в столице, где получил чин тайного советника и должность в Сенате. Несмотря на высокое общественное положение, на его смерть, последовавшую 22(10) января 1839 года, официальная печать откликнулась равнодушной заметкой в полторы строки, а все его заслуги были моментально преданы забвению. Но время расставило все по местам. Петр Кузьмич Фролов остался в памяти сибиряков как замечательный специалист горного дела и мудрый администратор. Впрочем, как и его отец. А вот старшему брату Петра Павлу Кузьмичу Фролову, родившемуся в 1770 году, в этом отношении повезло гораздо меньше, хотя ни в таланте, ни в трудолюбии он Петру не уступал. В 1790 году Павел Кузьмич также окончил Санкт-Петербургское горное училище, после чего вернулся в родной Змеиногорск. Однако под началом своего отца он трудился недолго. Не желая слушать обвинения в протекции, вскоре круто изменил свою судьбу и отправился на уральские заводы. Вторично на свою родину Павел вернулся уже после кончины отца. Его с радостью приняли на службу, он был на хорошем счету, возможно, сделал бы карьеру не хуже, чем у отца и брата, но в 1804 году старшего сына Козьмы Дмитриевича постигло несчастье, его разбил паралич. Начальник Колывано-Воскресенских горных заводов очень сокрушался по этому поводу: «больше еще теряю в человеке Павле Фролове, который своими достойными способностями заслужил великую доверенность». Прожил он всего 45 лет. Беднее всего событиями жизнь младшего из братьев Фроловых Гаврилы Кузьмича. Большую часть своей трудовой жизни он проработал офицером охраны на Колывано-Воскресенских горных заводах. Значительных высот в служебной карьере он не достиг. По отзывам начальства это был скромный и исполнительный работник. Не более, но и не менее того. К сожалению, пока не удалось установить имена и судьбу других членов семьи Фроловых, в том числе внуков Козьмы Дмитриевича. Возможно, в дальнейшем в архивах Томска, Барнаула и других городов удастся найти их следы, и тем самым стереть белые пятна в генеалогии Петра Кузьмича Фролова ‑ одного из наиболее заслуженных томских губернаторов.