Мышланка как-то причудливо расползлась по всем ложбинам. Поэтому, когда подъезжаешь к ней, села почти не видишь. А в самом селе замечаешь, как дым над домами свечкой подымается ввысь. Ветры здесь не гуляют.

Весной 1946 года на взгорке возле Мышланки остановился человек в военной форме. С высоты ему хорошо было видно родное село, встречи с которым он так долго ждал все эти военные годы. Сердце защемили нахлынувшие чувства: и радость и тревога. Что-то ждет его здесь? Сколько его односельчан сложили головы на полях сражений?

Первыми, кто его встретил, были женщины.

– Ох, какой же ты стал, Петро! Орденов-то сколько! У нас будешь работать или в город подашься?

О работе за него подумали другие. Вызвали в райком партии, предложили принять артельное хозяйство.

Раньше, до призыва в армию, Петр Кондратьевич Дергунов был бригадиром, и, кажется, неплохо шли у него дела. Но одно дело бригада, другое – колхоз. Пусть даже небольшой, хозяйство основательно запустили, и не вина в том колхозников, а беда их. Сил было мало. Ни людей, ни техники не хватало.

Как поступить демобилизованному воину? Задумался сержант. Ему, бывшему командиру отделения связи, припомнились бои, которые полк вел в заснеженных степях Украины. Представилась и та ночь, когда воины-сибиряки отражали ожесточенные атаки целой лавины немецких танков, пытавшихся прорвать кольцо окружения своих войск в районе Корсунь-Шевченковский. Силы были неравные. А все-таки выстояли. И он, связист с катушкой на плечах, в самый критический момент боя где ползком, где бегом пробивался между стальными громадинами, поминутно попадая под смертельный огонь, порой даже не зная, кто его ведет – свои или противник. Он, как бы это ни было трудно, обеспечивал связь командира с подразделениями и тем самым вложил лепту в общую победу. За это потом он получил вторую после медали награду – орден Красной Звезды.

Припомнились и другие бои на той же Украине, в Молдавии, Румынии, Венгрии и Чехословакии, где ступала его нога, воина-освободителя, и где он каждую минуту подвергал себя смертельной опасности, выполняя боевые задачи. Где-то после Будапешта он получил второй орден Красной Звезды. «На таких, – сказал генерал, вручая награду, – можно положиться, они не подведут, даже невозможное сделают возможным».

– Даже невозможное сделают возможным! – эти слова донеслись из прошлого, и Дергунов, сидя в кабинете секретаря райкома партии, по-другому посмотрел на предложение принять руководство колхозом.

Война научила его не бояться трудностей, и не он ли в короткие минуты отдыха между боями мечтал о земле, но видел ее не такую, как на фронте, изрытую окопами и израненную воронками от разрывов снарядов и мин, а землю мирную, засеянную пшеницей и дающую хлеб. И, собственно, не для того ли он воевал, чтобы оружие сменить на плуг, вернуться к самой благородной и самой нужной на земле профессии хлебопашца?

– Ну, что ж, я согласен, – сказал после долгого раздумья Дергунов в ответ на предложение принять колхоз.

На колхозном собрании кандидатура Петра Кондратьевича Дергунова прошла без всяких возражений.

– Парень наш, что там сомневаться, пусть председательствует! – говорили колхозники.

И вот он стал председателем колхоза. Вряд ли Петр Кондратьевич мог подумать, что будет бессменным руководителем на протяжении почти целого тридцатилетия, что благодаря его стараниям, его организаторскому таланту колхоз по-настоящему встанет на ноги и слава о нем дойдет до самой Москвы.

И когда я думаю о людях нашего фронтового поколения, о тех, с кем бок о бок воевал в рядах сформированной в Сибири 232-й Сумско-Киевской ордена Ленина Краснознаменной орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизии, когда начинаю перебирать в памяти их боевые и мирные дела, я непременно вспоминаю о своем однополчанине Петре Кондратьевиче Дергунове из села Мышланка, Сузунского района, Новосибирской области. Мне кажется, что он сохраняет и всеми силами поддерживает «линию жизни», идущую от тех огненных лет.