ОТКУДА У ПЧЕЛОК МОЛОЧКО?

Жила-была девочка Маша. Ей было пять с половиной лет. Дедушка ее был пчеловод, а бабушка – апитерапевт.

Апитерапевт – это врач, который лечит пчелками, медом, пчелиной обножкой, прополисом, воском, маточным (пчелиным) молочком. Маша видела, как пчелки шли к бабушке в руки, чтобы отдать свое жало с мешочком яда для лечения пациента. И так пчелы делились с бабушкой и дедушкой своим медом, прополисом, воском и пчелиной обножкой.

О, пчелиная обножка! В улье она превращалась в пчелиный хлеб – пергу! Это вкуснейший в мире разноцветный пчелиный хлеб! Те, кто его ел, были всегда здоровы, умны и жили долго-долго! Маша любила лизать с блюдца свежую, только что собранную дедушкой на пасеке пчелиную обножку. Язычок ее становился удивительно красивым, как будто все цветочки округи расцвели на нем.

– А откуда у пчелок берется молочко? – спрашивала Маша.

– Так же, как у коровок, – от травок, – отвечала бабушка, – ведь пчелиная обножка вбирает в себя множество трав!

– Корова поест траву, и ее молочная железа превратит съеденную травку в молочко, и молодая пчелка поест обножку, а потом кормит своим молочком королеву пчелиной семьи – матку и ее деток, своих маленьких сестричек, – сказал дедушка.

– А пчелка может накормить своим молочком меня? – спросила Маша и своим вопросом развеселила дедушку и бабушку.

– Только если ты окажешься в их домике, в улье, но для этого надо стать маленькой, размером с пчелку!

– А мне зимой, чтобы я не простудилась, бабушка давала маточное молочко – апилак…

– Да, в самом деле, есть такие пчелиные фермы, где пчелиное молочко собирают и хранят или в меде, или подсушивают, добавляя глюкозу для сохранения, – сказал дедушка, – вот его-то, апилак, ты и ела!...

МЕДОНОСНАЯ ДЕРЕВЕНЬКА

Мы приехали в Татчиху в 1993 году. Был март, вдоль дороги возвышались сугробы, догоняя по высоте грузовик, на котором мы ехали.

Крохотная деревенька разбросала по холмам свои небольшие дома, окруженные большими огородами.

Нам выделили пустовавший в это время дом, в котором обычно жили либо учителя, либо медицинские работники.

С пчелами мы переехали в мае. Деревенька нас ошеломила красочными окрестностями, понравилась она, наверное, и пчелкам, которые тут же трудолюбиво включились в работу. Тяжело нагруженные нектаром и пчелиной обножкой, они просто шлепались на прилетную доску и дышали, как спортсмены после забега.

Жители деревеньки пошли ко мне лечиться, и я с удовольствием помогала им снять боль в суставах, позвоночнике, нормализовать давление. Сгорбленные бабушки выпрямились, глаза их начинали смотреть зорко, сил прибавлялось, и они уже не могли усидеть дома: по холмам собирали грибы и лесную клубнику, сажали огороды, а осенью понесли мне дары: тыкву, огурцы, угощали вареньем из лесной клубники.

Пчелкам нужна была медоносная трава, и мы стали фермерами. Нам выделили 17 га. Мы посеяли донник белый и желтый, эспарцерт, синяк, а вокруг и в деревеньке цвели пустырник, дягиль, борщевик Сосновского, мята, чабрец – богородицина травка, сказала мне ее название баба Люба, соседка. «Я, когда заболею, – сказала она, – то всегда ее пью – и выздоравливаю».

Деревеньку окружали три речки: Татчиха, Каракан и Грязнуха. Грязнуха с чистейшей родниковой водой, в которой водятся даже хариусы, нежно лежала в своем ложе и весело журчала на камнях миниводопадов. Жители Татчихи очень любят свою деревеньку. Рассказывают о водопадах речки Татчихи с доброй улыбкой и гордостью. О темном Караканском боре, синеющем за речкой Каракан, о его богатствах: брусники, чернике, о красивых лосях, косулях, бурундуках – вежливо. Я помню, как в марте 1993 года, когда мы возвращались из Татчихи, в отдалении, на ослепительно белом снегу, две стройные, точеные, как фарфоровые статуэтки, косули, красовавшиеся своими бежевыми пятнами-рисунками на теле, провожали нас взглядами, даже не шелохнувшись на урчание нашего грузовика.

Летом приехал главный врач из Центральной районной больницы и предложил мне работать на ФАПе (фельшерско-акушерском пункте), лечить деревенских жителей. «Я и так их лечу», – ответила я. «Тем более», – сказал он. Платить он смог мне только 0,3 врачебной ставки, по количеству жителей. Меня это не смущало. Наташа, санитарка здравпункта, побелила его и поддерживала здесь стерильную чистоту. Мы с ней принимали пациентов, которых в основном я лечила пчелками и пчелопродуктами, их я приносила от наших пчелок. Каждый, кто забредал в часы приема в здравпункт, даже если не болел, получал чайную ложечку сотового меда. Мне приятно было им помогать, об этом я и мечтала, когда получила специализацию по апитерапии. Скоро я знала наизусть всех своих пациентов, их болезни, а энергии, которую давали мне пчелы (свой остеохандроз я тоже лечила пчелами), было столько, что я хотела лечить еще и еще, давать людям возможность выздороветь с помощью пчел.