СУЗУНСКИЙ МОНЕТНЫЙ ДВОР (1766-1847)

В 1766 г. в Сузуне состоялся запуск производства медной монеты. Сузунский монетный двор был третьим после Санкт-Петербургского и Екатеринбургского. В столице чеканили монету из золота и серебра, а на Урале и на Алтае – из меди.

Первую медь на Алтае получили еще в 1729 г. на Колывано-Воскресенском предприятии, принадлежавшем уральскому заводчику А.Н. Демидову. В 1740–1744 годах продолжалось строительство Барнаульского завода. В 1745 г. Демидов умер, а в 1747 г. его предприятия по указу императрицы переданы в казну. Началось производство серебра, горное дело стало быстро развиваться.

В 1747–1755 годах Колывано-Воскресенские заводы (далее – КВЗ) произвели 6,9 тысяч пудов меди и 2,5 тысячи пудов серебра. В 1755 г. производство меди на Барнаульском заводе было совсем прекращено, потому что плавка её постоянно отнимала рабочие руки, а рынок сбыта отсутствовал[1].

Из-за истощения Колыванского бора непрерывными порубками закрывался первенец алтайской металлургии, Колыванский завод. Но вместо него в Касмалинском бору в 1764 г. построили Павловский завод, а на реке Нижний Сузун, тогда же, другой завод, с тем, чтобы на нём сосредоточить выплавку меди. Однако лишь в 1772 г. здесь стали плавить медные руды (специально для производства монеты), а до этого всю медь завод получал от переработки медьсодержащих продуктов, свозившихся с Барнаульского и Павловского сереброплавильных заводов. По подсчётам автора, на 2 пуда меди, выплавленной из медных руд, приходилось 5 пудов, полученных из оборотных продуктов серебряной плавки. Производство монеты стало изящным ответом на вопрос, куда сбывать произведённую медь. Все расходы по заводам составляли ежегодно 200 тысяч рублей, но плата за всё производилась монетой, чеканенной из «своей» меди. В этом была одна из причин самой низкой в мире себестоимости производимых на Алтае драгоценных металлов[2].

Производственный комплекс Cузунского медеплавильного завода и монетного двора имел IГ-образную планировку. В корпусе I размещался завод, в корпусе Г – монетный двор. Между ними находился водопроводный ларь, который тянулся от плотины и подавал воду на 20 наливных колёс.

Для вращения колёс требовался большой объём воды, поэтому к выбору места строительства подходили очень тщательно. В 1752 г. уже было подобрано место на р. Иня, второе место – на р. Каракан, но главный командир КВЗ Андрей Иванович Порошин в 1763 г. всё же отдал предпочтение реке Нижний Сузун. Строительство плотины продолжалось в течение 1764–1766 годов. 

1 июня 1764 г. на Сузунский завод для прибыл А.И. Порошин для осмотра хода строительных работ.  На строительство было задействовано 16 мастеровых, 403 крестьянина. Почти половина рабочих рук была задействована на строительстве плотины. Заводской пруд имел размер примерно 30×315 м., и оборотной стороной его полноводия стали прорывы плотины под напором вешних вод. Особенно крупными были наводнения 1776 и 1802 годов. Так, например, весной 1776 г. вода срывала с фундаментов постройки и сносила их, на территории монетного двора река образовала новое русло с водоворотами. Было унесено течением и заилено много инструментов. Сама жизнь указывала на просчёты гидростроителей.

Первую медь завод дал уже в начале 1765 г., но открытие монетного производства волей обстоятельств откладывалось еще на год, что вызывало неудовольствие у петербургского начальства и, конечно, у императрицы Екатерины II. Нижнюю часть монетного двора подтопило уже 21 апреля 1765 г. Столб воды в цехах монетного двора достиг 1,5 м. А 14 июня от искр из труб плавильной фабрики занялась пламенем кровля монетного двора. Уже были завершены приготовления к сборке печатных станов. Пожар уничтожил почти всё[3].

Первую монету получили лишь к концу 1766 г. На основании именного указа Сенату императрицы Екатерины II от 7 ноября 1763 г. предписывалось тиснить монеты – гривенную (достоинством 10 коп.), пятикопеечную (5), грошовую (2), копеечную (1), денежную (½ коп.) и полушечную (¼). На аверсе изображался вензель императрицы в обрамлении пальмовой и лавровой ветвей. На реверсе, под короной – герб Сибирского царства, обозначение номинала и год[4].

На Екатеринбургском монетном дворе из пуда меди делали мелкой «копеечной» монеты на сумму 16 руб. Присутствие же 0,81% чистого серебра и 0,01% чистого золота в сузунской, или «колыванской» меди повышало её стоимость, поэтому на монетном дворе в Сузуне чеканили мелкой монеты на общую сумму 25 руб. с пуда. Говорили, что на Сузунском монетном дворе (далее – СМД) применялась 25-рублёвая стопа. В 1766 г. на СМД изготовили сибирской монеты на сумму 23 227 руб. 52½ коп.[5]

В итоге колыванская монета была тоньше екатеринбургской и меньше весом. Главный судья монетной канцелярии в Петербурге И.И. Шлаттер, посвятивший много лет своей жизни борьбе с подделкой медных денег в стране, опасался, что отсутствие внешних отличий колыванской от любой другой меди вызовет всплеск фальшивомонетничества в Европейской России. Это обстоятельство заставляло ограничить обращение монеты с литерами «К.М.» на аверсе («колыванская монета») за пределами Сибири.

В 1770 г. управляющий Сузунским заводом и монетным двором Данилло Балле смог решить проблему очистки меди от примесей[6], что позволяло пренебречь содержанием серебра и золота и не учитывать их стоимость. Кроме того, с 1772 г. Сузунский завод впервые стал плавить медные руды специально для монетного производства. Это позволило в 1781 г. перейти на чеканку медной монеты общегосударственного образца с 16-пудной стопы. Монетная стопа еще дважды менялась: с 1810 г. чеканили 36 руб. с пуда, а с 1839 г. – опять 16 руб. с пуда.

На денежный передел отправлялась штыковая медь (нем. Stück – кусок, слиток). Масса штыка достигала 3 пудов. До 1831 г. штык предварительно отправлялся в расковочный цех, где под ударом молота отжимались вредные примеси, придававшие меди жёсткость, что влияло на количество брака и качество монеты. Также при переделе в монеты медь проходила следующие операции: 1) «плющение», или прокат полосок; 2) изготовление кружков; 3) гурчение – нанесение орнамента на ребро монеты, или гурт; 4) тиснение монеты[7]. Штыки поступали в прокат для изготовления полосок «указной» толщины. Нагретые штыки под действием огня пропускали между двух валиков. За 12-часовую смену получали от 120 до 160 пудов полосок.

Далее полоски меди обрабатывались на прорезном стане. За одни сутки двое работников изготавливали 102,4 тысячи кружков (т. е. 5 120 рублей), а за 240 суток – 2 млн 356 тыс. кружков (до 122,8 тыс. руб.)[8]. Следующим этапом была браковка плохо прорезанных или обрезанных кружков. Годные кружки обжигались и потом промывались в двух бочках, вращающихся на валах, чтобы при трении кружков с них снималась окалина. За один раз в бочку нагружалось кружков для производства монеты на сумму 300–500 руб. Промытые кружки высушивались на печи-каленице и поступали на гуртильный стан. После гурчения кружки снова браковались, годные паковались в мешки, 25 руб. в каждом, и отдавались в печатное отделение.

От наливного колеса действовало 6 печатных станков. Монета вручную помещалась на нижний чекан. После удара по кружку верхнего чекана нижний чекан через мгновение совершал толчок вверх, чтобы выбросить монету. У подкладчика было 2–3 секунды, чтобы положить новый кружок, у каждого из двух браковщиков – 4–6 секунд, чтобы рассмотреть, получилась монета или нет, и взять новую.

В 12-часовую смену на одном стане получалось 125 руб. монеты достоинством 1 коп., или грошовой 250 руб., пятикопеечной 500 руб., или 1000 руб. гривенников, включая брак, который простирался до ⅓ части выбитых монет.

Технология чеканки определяла количество рабочих рук на монетном производстве. На плющении полосок в сутки работало 14 человек, в прорезном цеху – 6, у обмывки кружков и на гурчении – 20, в печатном цеху – 28, итого по всем цехам – 76 человек в сутки[9]. Рабочий день составлял 12 часов. С 1801 г. на Сузунском заводе и монетном дворе применялась 3-сменная работа: в первую неделю рабочий заступал в дневную смену, во вторую неделю – в ночную, третья неделя была «гульной», предназначенной для отдыха. Итого на СМД в три смены работало 114 монетчиков.

В 1845 г. министр финансов объявил о «стеснительном» излишке медной монеты в уездных казначействах империи. Распоряжение прекратить выделку медной монеты на Сузунском монетном дворе последовало в 1846 г.[10] В конце 1847 г. Сузунский монетный двор горел, что ускорило развязку. В 1848 г. монеты больше не производилось, возобновления деятельности СМД не предусматривалось. Из штатов 1849 г. монетное производство специальным приказом исключалось. Ликвидация монетного производства своим отрицательным последствием имела полное исчезновение специальностей монетчиков. После 1848 г. сузунская медь шла в продажу на Макарьевской ярмарке и поступала на Екатеринбургский монетный двор.

По подсчётам автора, в 1766–1847 годах на СМД было чеканено монеты на сумму 19 млн 773 тыс. 858 руб. тиражом 700 млн монет[11]. Доля сузунской монеты в обращении медных денег в России в 1766–1748 гг. составила 12,8%.

В.В. Ведерников, д-р ист. наук

ЛИТЕРАТУРА:

Ведерников В.В. Сузунская медь и монета в 1766–1848 гг. // Гуманитар. науки в Сибири. – 2015. – № 1. – С. 88–93 : табл.

СУЗУН: исторический очерк // Памятники истории, архитектуры и монументального искусства Новосибирской области : каталог. – Новосибирск, 2012. – Кн. 2 : Районы и города Новосибирской области : памятники, состоящие на гос. охране. – 2-е изд., перераб. – С. 24–29 : ил.

Родионов А.М. Особливая сибирская монета // Сиб. огни. – 2009. – № 10. – С. 153–164.

Чернобай Л.П. Сузунский монетный двор // Внутренние воды Сузунского района. – Новосибирск, 2009. – С. 31–32.

Бирюков А. Монетный двор Сибири // Экономика и орг. пром. пр-ва. – 2003. – № 8. – С. 160–170.

Миненко Н.А. Сузунский завод // По старому Московскому тракту : о первых русских поселениях на территории Новосиб. обл. – Изд. перераб. и доп. – Новосибирск, 1990. – С. 63–75 : ил.

Соколов И.А. Сузунская миллионщина [1847 г.] : повесть. – Новосибирск : Новосиб. кн. изд-во, 1986. – 240 с. : ил.

[1] Кабинетская цветная металлургия Сибири в XVIII – первой половине XIX в. / В.В. Ведерников. Барнаул, 2012. С. 54–55. 

[2] Алтай в трудах учёных и путешественников XVIII – начала ХХ веков. Барнаул, 2005. [Т. 1]. С. 54.

[3] ГААК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 442. Л. 17.

[4] Монеты царствования императрицы Екатерины II / Великий князь Георгий Михайлович. СПб., 1889. Т. I. С. 54.

[5] Монеты России XVIII – начала ХХ вв. : очерки по нумизматике / В.В. Уздеников. М., 2004. С. 441.

[6] ГААК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 570. Л. 9–10.

[7] ГААК. Ф. 2. Оп. 1. Д. 2098а. Л. 73 об. – 85 об.

[8] ГААК. Ф. 1. Оп. 2. Д. 15. Л. 130 – 130 об.

[9] ГААК. Ф. 1. Оп. 2. Д. 2258. Л. 16 об. – 20.

[10] ГААК. Ф. 2. Оп. 1. Д. 1750. Л. 17 – 17 об.

[11] Георгий Михайлович, великий князь. Монеты царствования императрицы Екатерины II. СПб., 1889. Т. I. С. 338, 341; Он же. Монеты царствования императора Павла I. СПб., 1890. С. 22–23; Он же. Монеты царствования императора Александра I. СПб., 1891. С. 78–79; Он же. Монеты царствования Николая I. СПб., 1890. С. 179. Подсчёт.